Роман Дмитрия Саввина dvs_rus “Превыше всего” http://loveread.ec/read_book.php?id=63324&p=1 — первое русскоязычное художественное произведение, в котором ставится вопрос о государственном суверенитете Тофаларии (в романе называется через “а”, “Тафаларией”). Тофалары — тюркоязычный народ, компактно проживающий на западе Иркутской области (Нижнеудинский район). До 1950 г. тофалары имели свою автономию в форме Тофаларского национального района. Действия романа происходят в 2000-е годы в Южной Сибири. И на карте романа нет никакого Нижнеудинского района Иркутской области, а есть Тафаларская Республика как отдельный субъект Российской Федерации, со своими президентом, парламентом, прокуратурой, научными институтами, газетами и интернет-изданиями. В Тафаларской Республики есть силы, борющиеся против русского колониального влияния, за возрождение тофаларского языка и даже за полный государственный суверенитет. Саввин верно показал, что Тофалария насильственно была присоединена к России в XVII в. и что часть тофаларов русскими миссионерами обращена в православие. В романе большинство населения Тофаларии составляют русские, президентом является этнический русский, хотя сами тофалары борются за свой язык и свою культуру. Однако в романе, как это часто бывает в литературных произведениях, много художественного вымысла и кроме самой Тафаларской Республики через “а”. Так, по Саввину тафалары в большинстве своем буддисты, хотя реальные тофалары традиционно исповедуют тенгрианство (в российской и советской терминологии “шаманизм”), а буддизм среди них не распространен. Значительная часть событий в романе происходит в Тафаларской Республики или связана с Тафаларской Республикой. Однако главной сюжетной линией все-таки является другая, русская. Саввин — русский националист, и пишет он прежде всего о России и о русских. Основные действия разворачиваются вокруг православной епархии некоторой условной “русской” южносибирской области, которая в романе называется “Мангазейской” и в которой угадывается то ли Кемеровская, то ли Читинская, а в ее бессменном губернаторе Камиле Гимазисламове — то ли губернатор Кемеровской области Алман Тулеев, то ли губернатор Читинской области Равиль Гениатулин. Однако подзаголовок “Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни”, как и многое другое в этом произведении, очень условен. Роман гораздо шире. Он представляет собой срез всего русского общества. Действующими лицами кроме собственно церковных и околоцерковных людей являются бизнесмены, бандиты, рабочие, военные, сотрудники ФСБ, университетские преподаватели, журналисты, местные политики, и не только православные люди, но и атеисты, агностики, эзотерики, протестанты. И, что удивительно, нет ни одного вменяемого русского человека, способного на кооперацию с другими людьми. Одни придурки и моральные уроды. Их даже нельзя назвать разумными эгоистами. Разумный эгоист способен разумно ставить цели и вступать в кооперацию с другими людьми на взаимовыгодных началах для достижения этих целей. А русские в романе Саввина ни на что такое не способны в принципе. Цели ставят дурацкие, на кооперацию способны только ради совместного распивания спиртных напитков или причинения зла третьим лицам. Здесь и инфантильный юноша, больше всего на свете мечтающий стать священником и ради этого бросающий учебу в престижном вузе, женящийся на женщине много старше себя с двумя детьми, к которой не испытывает никаких чувств, и уезжающий из престижного Иркутска в провинциальный Мангазейск. Здесь и епископ, который мечтает получить более престижную кафедру в европейской части РФ, поверивший намекам в патриархии, что пропуском на такую кафедру является строительство собора в Мангазейске, и после этого с маниакальным рвением стремящийся построить “самый большой собор после храма Христа Спасителя”. Епископ ради своей идеи фикс переступает через людей, ломает чужие судьбы, а также свои собственные межчеловеческие отношения, фактически разрушает свою епархию. Здесь целая галерея портретов отставных военных, которые становятся попами: воровавшие ГСМ и сантехнику из своих частей, а потом понявшие, что выгоднее работать в церкви, коммунист фанатик, после краха СССР ищущий “истинный коммунизм” в РПЦ, доносчики, сексоты, самодуры. Здесь и закончивший Свято-тихоновский богословский институт московский сноб, приехавший в Мангазейск, чтобы стать священником, который в час ночи вламывается в комнату к своему женатому соседу по квартире, чтобы поговорить о Тейяре де Шардене. Здесь и дочь бизнесмена, вышедшая замуж за “крутого” бандита, которая не смогла предвидеть, что он будет ей изменять, после чего ударившаяся в алкоголь и религию. Здесь и профессор местного университета, бывшего пединститута, испытывающий пиетет перед любым выпускником МГИМО и полтора месяца каждый год проходящий лечение в психбольнице. Здесь молодые люди, которые предают свою любовь и своего ребенка, угождая прихоти самодура епископа. Здесь и русские скинхеды, избивающие тофаларов. Садисты, убийцы, педофилы… Какой-то паноптикум придурков, невменяемых людей и мерзавцев, как на картинах Босха или Гойи. В русской литературе ярче разве что у Салтыкова-Щедрина. Но у последнего явный гротеск, а Саввин пытается быть реалистом, описывать все, как есть. В самом начале романа он пишет: “У большинства героев этого романа есть живые и ныне здравствующие прототипы, а в основе сюжета лежат реальные события”. Я не думаю, что Саввин намеренно очерняет русский народ. Скорее, описывает ту русскую действительность, которую сам прекрасно знает. Собственно говоря, во всем романе вменяемые люди, способные на планирование и кооперацию, умеющие действовать не только ради личных капризов, но и ради общественных целей — это только тофаларские националисты и немецкий лютеранский пастор. Только они в романе заслуживают уважения. И хотя Саввин как русский шовинист-имперец всячески пытается очернить и высмеять тофаларских националистов и их борьбу за свои язык, культуру и государственность, это у него получается крайне неубедительно. Вообще, в романе сквозит русским шовинизмом, тюркофобией и украинофобией. Во многих бедах русских виноваты тофалары, казахи, кыргызы, таджики, а не сами русские. Многие придурки и моральные уроды носят либо украинскую фамилию (Панасюк, Шинкаренко, Андрейко, Коваленко, Петренко, Иванюк, Жданюк, Котлярский...), либо чувашскую (ФСБшник Кереметин), либо татарскую (губернатор Гимазисламов). Жена сексота с кличкой Киевлянин (он же иерей Василий Васильев) названа “хохлушкой”. Встречается “юмор” про “тупых украинцев и молдаван”:
“Васильев, как и многие его сослуживцы, вдруг с удивлением обнаружил, что прослуживший с ним рядом десять лет прапорщик Иванюк, родом из Ивано-Франковска, совсем даже не советский человек. Оказывается, дома у него всегда были книги на украинском языке, небольшая греко-католическая икона, а Степана Бандеру он (о ужас!) считает героем. В отличие (опять ужас!) от Богдана Хмельницкого. Тот факт, что Иванюк был кандидатом в члены КПСС, этому никак не мешал. Аналогичным образом обстояли дела и с двумя молдаванами, которые теперь стали говорить, что русские лишили их национальной культуры. А секретарь партийной ячейки прямо на собрании сообщил, что один из его дедов служил у Петлюры и что сам он, секретарь, всегда верил в Бога. Когда же партсекретаря стали расспрашивать о его верованиях, он ответил, что Бог – это не Бог, а БОГ: Биоэнергетический Объект Галактики. И что об этом как раз была замечательная статья в предпоследнем номере “Техники молодежи”.
Роман явно написан с имперской великодержавной позиции. Тем не менее, ни одного вменяемого русского персонажа — это показатель. Саввин как хороший художник слова показал в своем романе гораздо больше, чем хотел показать. Талантливо описывая действительность, он раскрывает перед своими читателями то, что, вероятно, боится раскрыть перед самим собой. У русских и у России, как они описаны в романе Саввина, нет будущего. А у тофаларов и Тофаларии, как они показаны в виде тафаларских националистов и Тафаларской Республики, будущее есть.